Один из многих - Страница 42

— Послушай!

Она мрачно улыбнулась и выпроводила его из комнаты.

— Ложись спать.

— Нет. Что ты собираешься делать?

— Ничего. Я ничего не собираюсь делать.

— Собираешься, и я не хочу снова быть впутанным в твое очередное безумство. Леонард не я, он не сделает шаг к примирению.

— Я от него этого и не жду. Ложись в кроватку, дорогой. — Неожиданно она чмокнула его в щеку и слегка подтолкнула. — Иди к себе. Спасибо.

Подняв руки в знак поражения, Джек медленно направился в свою комнату, еще раз оглянулся у двери и исчез.

Улыбка медленно сползла с лица Абигейл. Она с мрачным видом вернулась к себе. Видимо, Леонард считает, что она не заслуживает даже объяснения! Ладно. Опустив щенка на пол, девушка надела джинсы и теплый свитер, потом побросала в чемодан остальные вещи. Взяв драгоценное письмо, она положила его сверху и закрыла крышку. Накинула плащ, подхватила щенка, чемодан, сумочку и вышла.

Спустившись в зал, Абигейл поставила чемодан на пол и отодвинула засов тяжелой входной двери. Оставив дверь распахнутой настежь, она отнесла вещи к машине, бросила чемодан в багажник, устроила Нерона на заднем сиденье и пошла к воротам. Ворота оказались заперты не на засов, как она ожидала, а на замок. Ключа, конечно, не было. Со злостью пнув ворота ногой и не добившись никакого результата, она с мрачной улыбкой вернулась к машине, завела мотор и испуганно вскрикнула, потому что дверца машины резко распахнулась и сильная рука выдернула ключ зажигания.

— Ты сошла с ума! — заорал на нее Леонард. — Пошла на таран?! Это же дубовые ворота! Тихо! — прикрикнул он на залаявшего щенка. — Ты что, решила разбиться?

— Значит, Джек тебе все рассказал, — резко проговорила Абигейл. — И не кричи на мою собаку.

— Я не видел твоего Джека, — возразил Леонард.

— Неправда.

— Не видел!

Он поставил ногу на подножку автомобиля. Абигейл поспешно перебралась через рычаг переключения скоростей на пассажирское сиденье и распахнула противоположную дверцу. Леонард рывком дотянулся до ручки двери и снова захлопнул ее. Полулежа поперек коленей девушки, он быстро нажал на защелку замка.

— Ты могла разбиться, — уже тихо сказал он.

— Открой ворота.

— Нет.

Она попыталась оторвать его пальцы от ручки двери.

— Слезь с моих колен.

— Нет.

— Ты не можешь удержать меня силой. Если будет нужно, я перелезу через стену и уйду пешком, но я все равно уйду. Можешь оставить себе в качестве компенсации остаток моего заработка. Или подать на меня в суд.

Леонард взглянул ей в лицо. В темноте его глаза были непроницаемы.

— Ты хоть раз пыталась объясниться с кем-нибудь?

— Нет.

— Но почему? — растерянно воскликнул он. — Почему ты всегда убегаешь?

— Потому что никто мне никогда не верит! — с горячностью заявила Абигейл. — И ты тоже! Я знаю, о чем ты думал!

— Ты знаешь не все, — возразил он.

— Того, что я знаю, мне вполне достаточно!

Все еще задумчиво глядя на нее, Леонард сказал:

— У меня такое впечатление, что ты заранее ждешь от мужчин предательства.

— Так и есть, — усмехнулась она. — Они все время меня предают. Мне иногда кажется, что мужчины меня боятся.

— Пожалуй, да, — согласился Леонард. Он сел, готовый, однако, в любую минуту воспрепятствовать ее бегству. Легонько оттолкнув щенка обратно на заднее сиденье; он приказал ему лечь и продолжил: — Большинство мужчин не стремятся иметь подруг, отличающихся особой красотой. Красивые женщины заставляют их все время мучиться от ревности, все время бояться предательства. А ты не просто поразительно красива, ты еще и сильная, страстная женщина. Ты влечешь к себе мужчин и одновременно отпугиваешь их.

— Откуда ты знаешь? — с горечью спросила Абигейл. — Ты слышишь только сплетни.

— И почему ты никогда не пытаешься взглянуть на вещи с другой точки зрения?

— А почему я должна это делать?

— Потому что это было бы честно. Потому что я прошу тебя об этом. Ты неразумная женщина.

— Послушать тебя, так я вообще дура!

— Перестань перебивать меня.

— Я могу совсем замолчать.

Леонард тяжело вздохнул и крепко взял ее за руку.

— Я не особо чувствителен, дорогая. Я человек разума и порядка. Именно поэтому мне прекрасно подходила армейская служба.

— Могу представить — все строго расписано и разложено по полочкам, — едко вставила она.

— Да. Все на своем месте. Суматоха может быть гибельна. Я никогда не встречал таких людей, как ты.

— В таком случае, твоя жизнь была очень скучной!

— Да, — согласился он. — Чего-то мне всегда не хватало, только я не понимал, чего именно. Я испытывал какое-то внутреннее беспокойство. А потом я встретил тебя. Но поскольку я привык ко всему относиться рационально, то, как дурак, пытался применить те же самые принципы к тебе. Ясно, что это не сработало. Почти каждый, кто хоть немного знал тебя, говорил мне, чтобы я держался от тебя подальше. Но иногда в твоих глазах появлялось такое выражение… В них были боль, страдание. Я пытался осмыслить и это. Убеждал себя, что это вызов…

— Неужели ты думал, что мне доставляет удовольствие причинять кому-то неприятности? У меня огромная потребность любить, смеяться, быть счастливой. Но никому это не было нужно. Никому! Я каждый раз загораюсь надеждой, начинаю все снова, и — бац! — все опять испорчено. Я знала, что мне не следовало становиться твоей любовницей, не следовало делить с тобой постель. Я это знала.

— Ты думаешь, это все, что мне было нужно? Постель?